Антон Волков - Битва за Свет [СИ]

В Москве и Петербурге жизнь шла почти своим привычным чередом, по нынешним меркам, конечно. Но день ото дня, по мере того, как всё больше и больше военнообязанных мужчин покидало город и отправлялось на фронт, обстановка становилась всё более напряжённой в криминальном плане. Женщины с детьми, оставшиеся одни в своих квартирах, всё чаще и чаще становились жертвами грабежей и насилия со стороны расплодившихся в городе уголовников и отчаявшихся, переступивших моральные рамки и рамки закона мужчин. Власти всё хуже справлялись с задачей поддержания порядка в городах. О маленьких же городах и говорить нечего: там относительно давно уже воцарилась полная анархия. В какой-нибудь Рязани или Туле — именно на этих рубежах сейчас удерживали свои позиции военные группировки — жить уже было невозможно. Кто сумел, бежали в Москву, совсем счастливчики — в Питер, ведь чем дальше и севернее, тем безопаснее убежище можно было найти. Нечисть подступала уже совсем близко к переполненной беженцами (в основном теми, кто не мог оказывать содействие фронтам: стариками, женщинами, детьми и инвалидами) Столице. К слову сказать, Питер теперь выглядел куда более благоприятным для жизни местом, чем Москва. Во-первых, потому, что он был расположен гораздо дальше от гильотиной нависшей над головами жителей московского региона угрозы, ежедневно на шаг приближающейся к перенаселённому мегаполису. Во-вторых, хоть государственное устройство России, да впрочем и любой другой страны, теперь уже мало кого волновало — в обществе царил дух паники, отчаяния и безысходности — власти, всё же, две недели назад объявили о переносе Столицы из Москвы в Санкт-Петербург и, соответственно, ключевые общественные институты (по большей части невоенные) в спешке переводились в город на Неве.

Даша моя всё чаще плакала, казалось бы, без видимых причин. Чего греха таить? Мне тоже очень часто становилось не по себе от осознания того, что происходящее вокруг — не кадры из фантастического фильма про приближающийся конец человеческой эпохи и не кошмарный сон, от впечатлений после которого легко избавиться умывшись ледяной водой… Нет! Это было взаправду. Частенько у меня тоже средь бела дня подкатывал комок к горлу, а в голове мутнело; состояние из нормального превращалось как будто в предобморочное. Это происходило в моменты, когда в голове проносились мысли, которые лучше моментально прогонять всеми правдами и неправдами. Например, просто хотелось выпрыгнуть из окна или выпить отравы, когда начинал моделировать у себя в голове ход событий, варианты, по которым может развиваться происходящее.

Например, один раз ковыряясь с генератором… (Да, я не был призван на фронт, поскольку всё больше меня привлекал Шталенков для различной помощи ведомству. Также, как и раньше, я работал в производящей и обслуживающей генераторы мастерской тоже, кстати, по большей части обеспечивающей ими ФСБ…)…я погрузился в долгое размышление о том, что будет через две недели, месяц, в крайнем случае, через полгода. Но началось всё с того, что мне вспомнилось пятнадцатое декабря 2012 года и внезапное выключение света во всём городе… Насколько же тогда мы все, люди, а в частности мы с Дашей, были уверены в том, что не может, абсолютно точно НИКАК НЕ МОЖЕТ произошедшее быть чем-то из ряда вон выходящим. Наверняка очередная авария на подстанции, обрыв какой-нибудь линии, но точно уж не что-то, лежащее за рамками нашего представления. Тогда мне ещё не было и тридцати, и я за всю жизнь свою ни разу не усомнился в незыблемости Земного устройства; ведь"…Земля как крутилась миллионы лет вокруг Солнца, так и будет крутиться ещё столько же, а потом ещё столько же по столько же и до бесконечности…" был уверен я. Только ли я? Конечно нет! 99 % людей, голову даю на отсечение, были точно также в этом абсолютно уверены. А тут "БАА-АХ!", шеснадцатое декабря, семнадцатое, январь, март, снова январь, а всё… Нет больше того, к чему привыкли и в незыблемости чего были так уверены… Да, Земля, конечно, не перестала вращаться вокруг Солнца: на смену ночи снова приходил день. Уже не услышать было привычного голоса диктора из телевизора в комнате, не было телефонной связи, способной посредством простых нажатий кнопочек на аппарате перенести твой голос в любой уголок Планеты. Границы возможностей вдруг стали в сотни раз уже: не летали самолёты, не ходили поезда. "Как же так?" — думалось всем. "Ведь это раньше, давным-давно, нельзя было просто так ррра-аз!…и очутиться за скромную сумму в Праге или Гаване. Ну а теперь, теперь-то в XXI веке — это же раз плюнуть!". Но толку-то плевать, когда буквально всё в современном обществе зиждется на электрическом токе, а его нет! Есть немного, но того, что есть, едва ли хватает на то, чтобы просто выжить, а не жить в полном смысле слова. Внезапно стало невозможным покинуть в поисках новых ощущений насиженное место, да и вообще новые ощущения теперь никак не предполагали положительных эмоций — фактически началась борьба за выживание, жестокая и несправедливая. К этому ли шло человечество со своим техническим прогрессом, космическими кораблями и нано-технологиями? Шло-то, может, и к благим целям, но не дошло, а, будто бы описав в своём развитии громадный круг, вернулось обратно! Точнее его вернули. Вернули обстоятельства, чьей волей человечество было отброшено на века назад и было к этому совершенно не готово.

Но с этой катастрофой человечество, пусть и с колоссальными потерями, сравнимыми с потерями в Великой отечественной войне, через год-полтора уже почти смирилось, точнее, научилось выживать в новых обстоятельствах. Всё же последствия "Конца" света по большей части — техногенные, косвенно влияющие на население планеты. Именно поэтому, вспоминая себя, свои ощущения в первые и самые трудные месяцы после тотального обесточивания Земного шара, я вспоминаю человека не унывающего, верующего в преодоление всех невзгод и испытаний, выпавших по воле природы на плечи человечества. Я не терял бодрости духа, потому что понимал, что всё обязательно встанет на круги своя, нужно только переждать, внося свою лепту в восстановление электрической инфраструктуры, а, фактически, привычного образа жизни. Поэтому я и выбрал из прочего перечня предлагаемых Шталенковым мест, где бы я мог трудоустроиться, мастерскую по ремонту генераторов. Я знал, зачем делаю свою работу. Своими руками я, как и многие другие, по крупице собирал разбитый вдребезги дурацкими вспышками на Солнце былой образ жизни. И вот от такого осознания собственной полезности, от веры в то, что потерянное подлежит восстановлению, что всё непременно будет так, как было и, даже лучше, в голову не приходили мысли, подобные нынешним…

Когда мы ездили в Колокольцевку на поимку афганца в качестве трофея для изучения, фронт казался так далеко… В подсознании, конечно, отголоском инстинктивного страха проносилось: "а что, если они нас, а не мы их? Неужели всех истребят, как колорадского жука дачники?", но верить в такие предположения мозг наотрез отказывался. Потому что невозможно поверить в то, что завтра ничего не будет: ни нас с вами, ни наших домов, а будет лишь опустошённая территория, на которой, вероятно, будет заново строиться новыми людьми новая цивилизация. Попробуйте сейчас представить себе, что через каких-то два года не будет ничего, к чему вы привыкли! Уверен, всё это вам покажется не более, чем фантазией, глупым вымыслом, ведь"…Земля как крутилась миллионы лет вокруг Солнца, так и будет крутиться ещё столько же, а потом ещё столько же по столько же и до бесконечности…". Теперь же, когда чуть ли ни сами демоны наступают на горло военным группировкам, из последних сил обороняющим рубежи пока ещё заселённых русскими людьми территорий, волей-неволей мысли, казавшиеся ранее сущим бредом, без конца лезут в голову. Я каждый день думал "А что же будет совсем скоро? Конец?". И я с ужасом каждый раз осознавал, что ведь ответ на мой вопрос, скорее всего, положительный. В глазах сразу темнело, как в очередной раз, отвлекшись от работы или насущных забот, мысль о практически неизбежном посещала меня. Очень трудно было при этом совладать с собой, взять в руки и продолжать жить, жить, чтобы попытаться выжить.

Посещали меня также мысли и о том, чтобы бросить всё к чертям и, залив полный бак бензина, поехать не по поручению Шталенкова, а в Питер. Говорят, что питерцы загодя готовятся к обороне, что укрепляют кольцо вокруг города так, что и муха не пролетит! Что весь город там только и занят тем, что роет окопы, выстраивает заграждения, баррикадирует дома и целые кварталы. А всё потому, что при негативном стечении обстоятельств Москва падёт через месяца два-три, максимум через полгода, а территория страны на восток от Поволжья, скорее всего, уже истреблена и кишит мерзкой тварью на радость американскому правительству. Но, несмотря на это, я не имел ни морального права, ни силы духа, чтобы сбежать с "тонущего корабля" и тем самым упасть в грязь лицом в глазах Андрея и дяди Димы Шталенкова. Ведь с накаливанием ситуации в городе, чующем неладное и медленно, но верно, погружающемся в состояние паники и предчувствие конца, всё больше работы поручалось мне Шталенковым, и я нужен был тут. Хотя, положа руку на сердце, признаюсь: как-то раз я даже чуть не совершил опрометчивый поступок и не сорвался с Дашей в более безопасный Питер, который сулил в сто раз больше шансов на выживание, чем Москва. Хотя бы на ближайший год. Случилось это после того, как Шталенков в сердцах рявкнул на меня и задел за живое, сказав фразу: "Парней там, на фронте, на куски рвут, а ты тут как на Кипре прохлаждаешся". Не вспомню даже, к чему он это тогда сказал, но пару дней я сильно на него обижался и подумал, что раз уж он считает, что я "тут как на Кипре", то мне дорога в Питер — "Кипр" теперь там… Но, немного погодя я остыл и отмёл возможность проявить трусость и уехать от опасности. Как же тяжело в ситуации, в которой мы оказались, делать выбор, когда на одной чаше весов — собственная безопасность и, даже жизнь, а на другой — чувство некоего долга, вопрос "А кто, как ни я?". Но я сделал, как сам считаю, правильный выбор и нисколько о нём не жалею.